Фрагменты интервью, данного в феврале 1998 года Вету Вильямсу

ПроеМКт 2… Мы собираемся записывать всё подряд. Замечательная штука состоит в том, даже в плане обработки на моей студии, так это то, что всё делается на шести дорожках. У вас есть стерео-пара Ви-барабанов, стерео Роберт и стерео Трей. Несмотря на то, что Ви-барабаны могут охватывать восемь отдельных каналов, мы всегда оставляем их в стерео, так как я закладываю в звучание барабанных установок то, как я хочу, чтобы они звучали, и это как раз то, что надо. У вас действительно нет нужды управлять другими наборами.

Басовый барабан способен выдавать последовательность басовых нот. Всякий раз, когда вы ударяете по басовому барабану, вы порождаете последовательность нот. Даже при том, что это коротенькая последовательность, басовая модель всегда меняется вследствие того факта, что вы всегда меняете характер звучания басового барабана. Так что я могу дополнительно заняться и этим и играть необычные барабанные партии и, кажется, это замечательно, ведь бас фактически поддерживается мной. И это освобождает тех двух парней от необходимости играть басовую партию. А иногда я могу также использовать линию пианино, которую могу включать и выключать, покручивая колечко на одной из клавиатур. Всё встроено в Ви-барабаны. Думаю, там 50 добавочных звуков. Некоторые из них – петли из фанковых риффов или чего-то вроде того, что я не склонен использовать. Однако басовая линия очень хороша, и есть несколько басовых тонов, из которых можно выбирать. Так что это даёт нам возможность в действительности быть группой из четырёх участников, так как я играю на басу в той же степени, что и на барабанах. И эта была одна из первых вещей, что мы обнаружили, или я обнаружил, когда мы играли вместе. Одна из композиций на Space Groove полностью построена на этом. Барабанная установка – привычно звучащая барабанная установка, когда я того захочу, но в другой момент я перевожу её в состояние одной из моих по-настоящему странных установок.

Мой гитарный профиль сильно превосходит всё остальное, даже при том, что я играю на всех инструментах на моих записях. И я не так много произвожу, зато много пишу и пою. Но всё, кажется, заслоняется игрой на гитаре. Так что, в соответствии с этим пунктом, я приберегал игру на барабане только для моих соло-альбомов. Я меня было такое желание, я знал, что хочу, чтобы барабаны присутствовали на моих собственных записях, так что для меня было забавно сделать их самому. Не то чтобы я самый совершенный музыкант или что-нибудь вроде того, но я мог сделать то, что хотел. Момент, когда я предал всё это дело огласке, настал в 1984 с Crimso. Билл Бруфорд принуждал меня играть вживую на сцене, чтобы позволить ему освободиться для того, чтобы быть авангардным перкуссионистом.

Думаю, в конечном счёте Пэт присоединится к нам для следующего проекта, и у меня будет возможность переходить от гитары к барабану и обратно. В том, как я пришёл к этому, всё очень просто. Для начала расскажу вам, что случилось. Ситуация была такова. Я увидел Ви-барабаны на шоу the NAMM в прошлом году, где-то в июле, и тут же заказал себе такие. Так как я задумал расширение обычной барабанной установки, которая у меня была, до состояния с большими звуковыми возможностями. И я подумал: «Ух, они действительно сделали скачок вперёд». Демонстрация установки доказала мне, что вы можете получать разный звук, и это будет здорово, и вы можете вызвать партию баса, и вы можете выдавать всеразличные интересные звуки. И это оказались как раз те звуки, которые воззвали ко мне. Я пришёл к Ви-барабанам по той же причине, по которой пришёл к гитаре. Попытки оркестровать песню с применением интересных звуков – та самая вещь, которую я пытаюсь сделать с помощью Ви-барабанов. Вот я и заказал себе такие. Где-то в то же самое время Роберт говорил со мной о том, как бы сделать трио с Треем, и, конечно, мы все предполагали, что это будет трио гитаристов. И тут он сказал: «Можешь придумать что-нибудь захватывающее во всём этом?»

Я сказал: «Ну, я только что заказал эти действительно интересные барабаны, и они довольно компактны, и если ты думаешь о том, чтобы делать это, делать тур, делать материал, может быть, я мог бы чуть-чуть поиграть на барабанах. Думаю, я сделаю что-нибудь клёвое с этими штуками». Ну, это захватило и Роберта, и меня, и в тот момент мы собрались, цитирую, «репетировать» проеМКт II, который фактически превратился в создание альбома, хотя мы этого и не понимали.

Я получил барабаны точно тогда, когда приезжал Роберт. Я меня был день или что-то вроде того, чтобы поиграть с ними, и я записал один или два действительно интересных эффекта. Медленные звуки, и дыхание, и звук бьющегося стекла, все звуки, которые странны, когда слышишь их в барабанной партии. Трей прибыл на следующий день, и так мы начали играть как струнное трио. Все трое садились с тремя гитарами, и мы играли композицию, над которой уже работали, под названием Costruction, которая, возможно, станет одной из композиций следующего поколения Crimso. Она звучала хорошо, и мы были счастливы из-за этого, и мы остановились и взяли маленькую паузу. Я сказал: «Что мы будем делать дальше?», и Роберт узрел Ви-барабаны, стоящие в углу. Он сказал: «Я правда хочу услышать твою новую барабанную установку». Я пошёл, сел и начал играть действительно интересную, дышащую, сверхъестественную, странную импровизацию, и Роберт с Треем тоже начали играть. Двадцать-две минуты спустя мы остановились. Мы посмотрели друг на друга и сказали: «Ничего себе. Что это было?» И я спросил Кеня Латчи, нашего инженера: «Ты не записал это случайно?» «Да», - ответил он. «О’кей, давайте прослушаем это». Мы пошли в студию. К концу дня, мы вновь оглядели друг друга, и Роберт сказал: «Думаю, мы делаем альбом». К концу второго дня мы пошли обедать, и Роберт сказал: «Думаю, мы делаем двойник». Ведь к концу третьего дня мы записали, думается мне, часов двенадцать стоящего материала. Там было много всего, что нам действительно понравилось, так что мы прошлись по этому и смикшировали все песни. Как я уже сказал ранее, это простая процедура, так как у вас есть стерео-барабаны, стерео-гитары и стерео-уор-гитара.

Мне действительно нравится быть Ви-барабанщиком. Это очень отличается от того, чтобы быть просто барабанщиком, думается мне, потому что вы имеете дело главным образом с обилием звуков и штучек, и, как я сказал, я вызываю различные вещи, партии иных инструментов.

Я не занимаюсь добавочным сэмплированием, но у меня практически нет и звуков, которые находятся в запасе поставляемого продукта. Одно из моих любимых занятий, вещь, которую люди, вероятно, не понимают, но которой вам надо заниматься, если вы – рисковый музыкант, это то же самое, что я делаю и с гитарой. Вы проводите бесконечные часы, создавая эти программы и заплатки, и вы должны перепроектировать все эти звуки. Так что сейчас я напроектировал с дюжину разных моделей ударных установок. У каждой установки есть от четырнадцати до шестнадцати различных звуков, в зависимости от того, куда ударишь. Происходит множество забавных вещей.

Что я пытаюсь сделать с Ви-барабанами в проеМКте II, так это создавать очень интересные звуковые кайфовые проходы. Но определённо кайфовые. Это не странные временные сигнатуры, и они должны быть кайфовыми для вашего тела. Но они также собраны из компонентов, набранных из очень странных звуков. Так что у вас есть полный набор, которые обычно не считается детищем барабанной установки.

Роберт сказал, что это первый раз, когда он способен слышать тарелки? Которые никогда не звучат как тарелки! Я мог сделать так, чтобы они звучали как басовый барабан и треугольник, если бы мне того захотелось.

Ни одна из этих вещей – не композиция. Всё сымпровизировано, и не исключено, что каждый вечер они будут другими. У нас даже нет точки, с которой начинать. Другая вещь, которая интересует меня в этом. Почему я был способен отказаться от того, чтобы играть на гитаре и давать мелодию, так это потому, что идея, стоящая за этой музыкой, в том, что это свободная форма. Вы выходите на сцену и в действительности не знаете что сейчас будете играть, и нет даже названия композиции, чтобы его выкрикнуть. «Эй, давайте сыграем Lark’s Tongues!» Нет, больше вы этого сделать не можете. Здесь нет названий. Вы просто собираетесь играть всё, что бы ни приходило на ум. Я отвечаю им, а они отвечают мне. Конечно, будучи Ви-барабанщиком, обычно я задаю темп, но иногда это делают они. Иногда Роберт и Трей проникают в определённый тип темпа, и я могу понять, что они делают, и я нахожу что-нибудь, что работает с этим. Вы спросили, как ощущаются Ви-барабаны. Они правда ощущаются хорошими. Мягкими.

Роберт усиленно работает над тем, чтобы заставить Билла и Пэта приобрести Ви-барабаны. Он предполагает, что Crimso следующего поколения будет включать три Ви-барабанные установки, и потому я могу прийти и получать удовольствие, будучи ещё одним барабанщиком в группе. Мощная картинка. Случится ли такое или нет, я не знаю. Думаю, что это зависит от Билла и Пэта, от того, что они хотят играть. Думаю, Пэту это действительно понравится. Не уверен, как к этому отнесётся Билл, ведь у него есть вполне определённые идеи насчёт того, какими ему представляются барабаны.

Знаете, это было здорово для меня – побыть в компании этих двух музыкантов. Думаю, вместе они могут сделать всё, что вы когда-либо слышали сыгранного на барабанах. У них у обоих замечательные способности, и они работают вместе удивительно хорошо. Это действительно интересно для меня – наблюдать за всем этим.

Так вот, учитывая это, одним из поводов для моего беспокойства, как вы сказали, было то, как найти такое место, где я мог бы быть барабанщиком и при этом меня не сравнивали бы постоянно с Биллом Бруфордом и Пэтом Мастелотто? Я не хочу, чтобы меня сравнивали с ними. Я не сильно похож на них как барабанщик. Как я мог бы сделать это, так это всё тем же путём, который я использовал для гитары – извлекать из барабана интересные звуки. И вот как я достигаю этого. Мне нравится играть что-нибудь, что довольно просто по структуре, но звуки должны быть интересными. И они исходят вместе каким-нибудь особым путём. Фильтруются.

Продюсерство? Ко мне часто приходят демо, но редко у меня случается такое, чтобы я нашёл среди них такие, которые были бы мне не только близки в музыкальном плане, но также и такие, для которых я смог бы выделить достаточное время. Некоторые проекты просто-напросто слишком длинные. Вот например, я действительно хотел продюсировать XTC, и это было бы здорово, но они хотели делать запись в Англии в течение шести месяцев. Я действительно не могу выделить достаточного отрезка моей жизни для этого. Возможно, сейчас у них есть выбор среди людей, которые лучше меня. Но вот так получилось. Хотя мы говорили об этом, Энди Патридж и я.

Производство – это такая штука, которая, как я всегда осознавал, всегда входила в мою жизнь, и которую с некоторых пор я развивал в студии. К этому моменту три-четыре года. Работа Jars of Clay, очевидно, стала наиболее успешной вещью. Но, думаю, the Irresponsibles тоже были большим успехом, ведь прежде всего это был один из самых приятных проектов, которые я когда-либо делал. Работать с ними было замечательно . Мы сделали больше, чем я думал. Звуковая дорожка потрясающа. Она – совершенно точное, идеальное отражение того, как эта группа может звучать. Так что я действительно доволен процессом производства.

Да, я играл на виолончели на записи Nine Inch Nails. На паре песен. Я играл на куче разных по-странному настроенных гитарах, которые Трент разложил вокруг. Я также играл на струнном басу. Но в основном на гитаре. Знаете, что мы делали? Мы соединили груду ножных педалей вместе. Мы получали действительно интересный звук. Мы говорили: «О, вот это клёво», и потом я начинал играть, и это становилось всё более и более диким. Наконец я почувствовал, что играю на очень агрессивной гитаре. Но Трент хотел, чтобы я менял звук в процессе игры. Я сказал: «Почему бы тебе не приземлиться на пол и не поработать с педалями, а я буду играть». И он работал с педалями whammy и wah-wah, и всем прочим на полу, и мы играли вместе, по-настоящему интенсивно, минут двадцать. Наконец он остановился и сказал: «Ну вот я и остановился, мои руки заболели от всех этих педалей». Так что я сказал: «Между нами, мы сделали действительно превосходного гитариста».

Для меня, как для продюсера и того, у кого есть студия и кто делает записи, было интригующе посмотреть, как Трент делает записи. Ведь у него иной метод. Я обычно работаю на более типичной основе. Вы записываете песни, редактируете вещи и производите запись. Но он работает на такой основе, где всё, что вы сделали, закидывается в компьютер, и это постоянно крутится как одна большая петля, а вы просто играете всё подряд, а затем смотрите, что получилось, и избавляетесь от того, что вам не нравится.

Одна из тех вещей, которые мне по-настоящему нравятся в проеМКте II, так это тот факт, что в данном конкретном составе Роберт и Трей действительно должны показать свою широту. Они просто должны сделать это. Здесь они вынуждены играть. Нет вокальных партий. Нет песен. Нет формата. Здесь только один барабанщик, и он знает свою колею. Это действительно открывает двери перед игрой Роберта и Трея, и они просто хорошо играют. И мне это нравится, так как я сижу между ними. Здесь два моих любимых музыканта, и я наконец слышу, что они раскрылись, так что это приятно для меня – просто иметь возможность помочь им и быть частью всего этого.

Хостинг от uCoz