Прежде всего, я предпочитаю квартет секстету из-за того, что он заставляет каждого своего участника делать больше. Судя по нашему последнему альбому, the Construction of Light, думаю, мы способны и готовы производить столько же шума, что и всегда.
Название альбома the ConstruKction of Light, Кконструирование Света, пришло от одного из проеМКтов. Это было рабочее название для одной из композиций. Если касаться того, кто его придумал и откуда оно взялось, тут я ничего не могу сказать. Полагаю, авторство за Робертом. Когда мы работали над песней, мы решили, что в конце её должен появиться вокал. Я решил, что мог бы включить the ConstruKction of Light не только как ещё один элемент лирики, но и как название. Для меня лично, как для лирика, значение выражение довольно расплывчато, «некто, ищущий свет».
Зачем нужна домашняя студия? Очевидный ответ – свобода. Если вам нужно оплачивать каждый эксперимент и время, которые вы проводите в студии, множество всего может быть потеряно и после никогда не обнаружено. Думаю, это здорово мне помогло в понимании студийного дело, потому что, в самом деле, я живу в студии, когда не разъезжаю в туре. Работая во всё том же окружении день за днём, время от времени обновляя машинки, вы развиваете в себе чувство, которого, возможно, не найдёте, переходя из студии в студию. Желание заиметь студию давно не покидало меня. Я поощряю каждого использовать любую частичку технологии, которую он хочет. Никто не обязан делать всю музыку в цифре или сидеть в кабинке. Выбирайте то, что, как считаете, в наибольшей степени удовлетворяет запросам вашей музыки. Что до меня, то я отыскал немножко аналога, немножко цифры, немного акустики, немного барабанных машинок… разные цвета.
Бела живёт здесь, в Нэшвилле. Вот там мы и познакомились. Несколько раз мы говорили насчёт того, чтобы собраться вместе и поделать музыку. Два месяца назад он пришёл в мою студию и провёл здесь день. Мы сделали три дорожки. Позже он сказал мне в телефонном разговоре, что потрясён тем, что я сделал, а всё это будет на записи. Его следующей записи с Flecktones.
Лирика Prozak Blues, конечно, отражает и жизненный опыт. Я испытываю то же, что и все остальные. Взлёты и падения. Мы пытались сделать современную версию блюза, в том числе и в лирике, это должно было оказаться где-то между традиционным и современным. Всё начинается с того, что «Ну, я проснулся сегодня утром», но в конце говорится о Прозаке. Музыкально идея состояла в том, чтобы Crimsoнизировать блюз. Так что вы слышите, что песня льётся в традиционной манере, и думаете, что происходящее меняется, а оно то и не меняется. Мы начали альбом с Prozak Blues в основном из-за его неожиданности, в том смысле, что вы не ожидали услышать такого певца. Пою я, если кто сомневался. Этого парня мы зовём Гудком.
Часть причины, по которой мы не роемся в старом материале, в том, что и он не вечен. Более того, мы больше заинтересованы в создании новой музыки, что, в общем, и есть Crimso. Я симпатизирую фанатам старых материалов группы, так как я стал фаном этой группы задолго до того, как стал её участником. Но реалист во мне говорит, что те времена ушли. И эта группа должна звучать собственным звуком. Это можно долго обсуждать. Думаю, в настоящий момент идея такова, что это новая страница, свежая страница, новая группа. Мы бы в первую очередь желали показать то, что пытаемся делать сейчас. Для меня лично существует много материала 80ых, которым я был бы рад заняться в этой группе. Это важно, ведь на сцене мы представляем группу и её историю. Впереди туры, и там будет всё больше и больше неожиданных происшествий. Нам нравится делать людям сюрпризы. Сейчас мы хотим оставаться с материалом, который вовлекает присутствующих.
Думаю, Larks Tongue In Aspic Part Four музыкально и иными качествами приходится первой части внуком. Если вы взглянете на музыкальный базис, гармонии, ритмы, структуры аккордов, которые здесь используются, то поймёте, что я прав. Для меня преемственность Crimso связана с тем фактом, что мы используем схожие временные сигнатуры, схожие масштабы и области музыки, но имеется также переходящая от поколения к поколению необходимость переоткрытия. Я чувствую в большей степени процесс переоткрытия, нежели преемственности. Большая часть преемственности следует из работ Фриппа. Он – тот, кто прошёл это всё. Моя роль в Crimso в том, чтобы добавлять свежие штуки. В то же время, я испытываю глубочайшее уважение к той традиции, в которой мы пытаемся работать, и каждому это приятно.
Среди всех этих разборок с Napster для меня остаётся непререкаемой истиной одно: существует интеллектуальная собственность. Это будто для тебя работали, а ты не заплатил. Ну пусть вы водопроводчик, и пришли ко мне домой, ну и ясно, коли уж вы здесь… в общем, представьте, что я не заплатил бы вам, почини вы мне туалет. Это несправедливо, когда художнику не платят. Если бы люди представляли себе давящие на художника обстоятельства, цену всего, что художник должен проделать и оплатить, то люди платили бы за его труды с большей охотой. Несправедливость по отношению к художнику, и это совершенно типичная ситуация. В музыкальном бизнесе начиная с пятидесятых всё работает не на художника, а против него. Художник получает наименьшую часть всего. Кто-то из нас пытается изменить ситуацию, заключая контракты получше, и когда-нибудь ситуация переменится. Вы хотите музыки, и хотите, чтобы она им понравилась. С другой стороны, есть счета, и их надо оплачивать. В Crimso, мы небогаты и непрерывно в борьбе. А ведь могли бы распространить музыку шире.
Я хочу выпустить бокс сет Dust на настоящем лэйбле, не на своём собственном и не на независимом. Здесь нужны стратегия, деньги и маркетинг. Нужно соответствующее оформление и соответствующая информация. Я хочу, чтобы здесь была отслежена вся моя карьера, и вы могли понять, что когда я писал вот эту песню, я играл с Синди Лопер.
Мои амбиции заключаются в том, что я всегда называю всёзаписывающим артистом, который может сделать всё это от начала и до конца.
Вернётся ли Билл в Crimso? Буду прямолинеен – по моему мнению, нет. Просто не думаю, что он и Роберт могут работать вместе.
Думаю, анонимность, присущая интернету, опасная штука. Она позволяет людям говорить вам жестокие и злые вещи, которые они никогда бы не сказали вам в лицо. Представьте, что люди прямо вам говорят всё, что про вас думают. Даже Роберт, хоть и кажется толстокожим, знаю, имел с этим проблемы. Люди говорят такое, что надолго застревает в памяти и ранит. Помню, Заппа сказал мне, что люди говорят о тебе фантастические вещи, а другие ненавидят. Если хочешь, чтобы о тебе слагали легенды, будь готов к ненависти.
Думаю, мы вернулись к чему то, близкому к хэви-роковой группе. Это не баллада. Думаю, лица и их сочетания определяют, чем мы являемся. Я пытался вернуться к тому, чтобы быть роковым музыкантом. Вот почему я провёл изменения в оборудовании, избавившись от каких-то исключительных, особых штучек.
Наиболее удручающе в сфере музыки то, что вы встречаетесь и становитесь друзьями, и работаете вместе, хотя и не видите друг друга по десять лет. Боюсь, что то же и у нас с Брайаном. Я вижу его только тогда, когда мы работаем вместе. Недавно мы провели четыре дня вместе с ним и Лори Андерсон на её чердаке. Делали записи для её альбома. Всегда полагал, что Ино наисильнейшим образом смущает людские умы своей музыкой. Может, мне понадобится привлечь его к вступлению в Crimso, чтобы сделать кое-что.
Это был вечер в Сан-Франциско, спуск на воду фильма с рок-музыкой. Кто-то храбро предложил идею составить из меня, Стюарта Коупленда и Стэнли Кларка трио. У каждого из нас была по меньшей мере одна песня, что звучала в фильме, что было разрешением на вход для участников празднования, включая ребят вроде Рая Кудера и Kraftwerk.
Трент делает записи по другому, нежели все остальные люди, с которыми я работал. Как для записывающего музыканта/продюсера, для меня это хорошая школа. Он по-настоящему помогает мне в том, что я пытаюсь сделать. Он записывает всё в петлю. Я могу записать пятиминутную песню. Его песня может длиться полчаса. Вы играете поверх петель, которые играют себе и играют. Помню, как как-то я играл и играл, пока не прекратил. Уверен, что в этих тридцати минутах найдётся что-нибудь, что можно полюбить.
Мы начинали the Construction of Light как композицию, мало отличающуюся от переплетённых гитар восьмидесятых, но всё же собственную версию этого. И в какой-то момент, внезапно мы заиграли в стиле восьмидесятых. Просто помню, как Роберт и я одновременно заулыбались. У меня возникло ощущение, что уж коли нам дали сделать это, мы позволили себе сделать это, это будет здорово. Это было здорово, потому что это то, что у нас есть, и нам надо позволить себе заняться этим без каких-то тяжёлых чувств. Ведь это – часть нашей традиции.
«Crimso – в большей степени способ делать разные штуки». У вас есть коробка с 24 мелками, и вы оставляете только шесть, и говорите мне – нарисуй картину этими шестью. Вот это и есть способ делать разные штуки.