Почему я стучал на барабанах в детском маршевом оркестре? Мне нравились костюмы. У меня была тяга к барабанам, не знаю почему. В то время я не слушал много популярной музыки. Большая часть популярной музыки того времени была пляжной, ну и всем остальным в том же духе, и я не сильно связывался со всем этим.
Мне нравилось кое-что из раннего материала Motown, который тогда появился, и мне всегда нравились барабанщики. Так что да, я вступил в школьную группу. Они отчаянно пытались сделать из меня трубача. Им больше не были нужны барабанщики! Но наконец я стал одним из барабанщиков, и маршировал на школьных парадах и футбольных играх. И уж конечно, в школьной группе вы освоите все эти ноты и как их читать. Был как-то летний курс, на котором была полноценная барабанная секция, я провёл всё лето в классной комнате, изучая основы. Мне это нравилось. Меня всегда привлекала оркестровая музыка, и даже сейчас я всё ещё слушаю классическую музыку.
Я множество раз бывал на классических концертах в раннем возрасте. Я мог бы пойти в Мьюзик-Холл в Цинцинатти и послушать Симфонический Оркестр Цинцинатти, играющий вещи вроде Bolero Равеля. Потом я перешёл к более современной классической музыке вроде Стравинского. Ну… они были популярны ТОГДА.
И я чувствовал, что просто балдею от процесса игры на барабане, и меня было не остановить. Когда мне было 15, в 1965 году, я был взволнован новыми явлениями, и я не восстановился в школьной группе, так как в этот момент начались Битлз и Британское вторжение. Так что мне представилось более интересным по-настоящему играть в группе. Я вступил в свою первую группу в качестве барабанщика и певца. Так что я стал поющим барабанщиком, и тогда это было редким сочетанием.
Мы начинали, играя музыку Битлз, и, после нескольких лет этого занятия я решил: «В моём мозгу крутятся эти песни, и я не могу выразить их на барабанах, так что я лучше поучусь играть на гитаре».
До Ринго, как я сказал, мне нравились барабанщики the Motown. Они были безличны, вы не знали, кто они. Мне вроде нравился Сэнди Нельсон, по радио крутили пару его песен, на которых были хорошие барабанные партии, Let There Be Drums. Немного слушал свинг, так что для меня были важны и Жене Крупа с Бадди Ричем. Но в основном до Битлз я по-настоящему не интересовался конкретными людьми. А Ринго, конечно, приковал к себе внимание.
Вторым стал Митч Митчелл, который случайно оказался у меня дома пару недель назад, и мы играли с ним вместе. Это было невообразимо приятно для меня – играть с тем, кто в какой-то момент моей жизни оказывал на меня влияние. Это было весьма иронично, когда вышел альбом под маркой Хендриксокского трио, Experience. Я только что взялся за гитару. И там были педальки, был этот фантастический барабанщик, у которого я учился и чьё творчество вдохновляло меня, и там же был этот удивительный гитарист.
Хендрикс действительно наполнил меня желанием играть на гитаре. Я имею в виду, что взялся за гитару для того, чтобы писать песни, но когда я услышал людей вроде Хендрикса и Джэфа Бека, я понял, что хочу делать также и что-то вроде того, что делают они. Тогда я пошёл и накупил всяческих маленьких примочек и штуковин. Но в действительности, это было время, когда на полочке лежали Ринго и Митч, которых я и слушал.
Что привнёс Ринго в музыку? Знаете, довольно обычно в музыкальном обществе игнорировать Ринго и считать, что он был не так важен, как было в реальности, и, возможно, он и продолжает быть более важной фигурой, чем представляется. Но у меня никогда не было подобных чувств. Я всегда знал, каким важным составляющим для успеха Битлз было то, как он играл. У него было чувство инструментровки, которое для меня является самым важным качеством, которым обладает или не обладает барабанщик. Многие барабанщики могут делать и делать замечательные молотилки, но они просто играют и играют всё время. Великий барабанщик, в моих глазах, есть человек, обладающий механическими способностями, но при этом понимающий аранжировку, инструментровку, динамику песен, и порождает тонкие маленькие изменения, благодаря которым песня, бывает, превращается в нечто. Не только Ринго мог делать это хорошо, но он играл очень близко к подобному идеалу.
На некоторых их ранних записях трудно сказать, играют ли они в привычных 4/4 или случайным образом. Пол МакКартни и Ринго порождали это замечательное явление, где, я верю, один из них играл случайным образом, а другой нет. Это действительно интересно слушать.
Митч был первым барабанщиком из тех, что мне нравился, кто играл оживлённо и с большим контролем основ, можно и так сказать. Ринго был парнем, играющим в одну строку, а Митч – в две. Фантастическая энергия. Мне нравились его идеи. Он мог добавить интересный барабанный рисунок к песне Хендрикса. И я любил его барабанный звук, очень живой. Это было так, что вы ярко слышали любой мгновение, когда он внезапно ударял в барабан.
Третьим человеком, который здорово раскрыл мне глаза на суть вещей, был Билл Бруфорд, с которым я до некоторого момента играл в Crimso. Билл – нечто уникальное. Он настоящий джазовый барабанщик, играющий рок-музыку. У него очень лёгкий удар, удивительные способности и интересные мыслительные процессы, так что он способен взять несколько вещей и слить их вместе в своём собственном уникальном стиле.
Это было очень приятно, работать с ним все эти годы, так как он настоящий, готовый помочь, учитель. Он показывает тебе разные штуки, и некоторые из тех, что он мне показывал, дали мне возможность добиться многого с их использованием. Узоры в две палочки. Он очень сведущ во всём, что вы делаете. Если вы делаете запись вместе с Биллом, он расскажет о всех аспектах барабанного дела и о том, что составляет ткань и структуру музыки.
Вы можете узнать многое из этих обеденных бесед. Когда я слышал Билла играющим с Yes а позже с Crimso, я восхищался им за то, что у него есть его собственный стиль и звук, владение инструментом, оркестровые способности, все эти вещи, которые я так уважаю. Но он также владеет сложными временными структурами.
И помню, ещё будучи барабанщиком, я пытался узнать, как играть некоторые из этих ранних композиций Yes, и их было очень сложно сделать. Long Distance Runaround, где он играет в 5/4, в то время как группа играет в иной временной структуре, это была очень интересная композиция. Это была поп-композиция, и всё же барабанщик уходил в джазовом направлении. Он может играть в по-настоящему сложных временных сигнатурах, и всё же вы в действительности не задумываетесь над этим. Когда я вступил в группу Фрэнка Заппы, моя первая по-настоящему известная группа, меня внезапно забросили в самую середину сложных временных структур. Фрэнк объяснил мне: «Я не играю в 4/4», - так что я должен был играть в иных структурах. Одна из тех вещей, что наиболее примечательны в музыке Фрэнка, это её ритмические качества. У него была своя собственная абсолютная палитра, в которой нашлось место и ритму. Вам надо было быть невероятным барабанщиком, чтобы играть в его группе. Я играл с Терри Боззио в группе Фрэнка, и меня всегда приводили в шок требования к барабанщику в этой группе. Что я могу сказать о Терри? Он просто удивителен – это, пожалуй, и всё. Где бы не звучали его барабаны, это поразительно. Забавно, что я и не видел его играющим с кем-нибудь ещё с тех самых пор. Я слышал его на записях с Джэфом Беком, Стивом Стивенсом и Тони Левиным. Когда я работал с ним в группе Заппы – он был тогда действительно удивителен, но я и он в действительности так и не спелись. Мы были на разных частотах. Он был в джазовом мире, а я был зелёным новичком, пришедшим в группу Фрэнка, совершенно раздавленный рабочей нагрузкой и устрашающим характером музыки Фрэнка.
Только спустя годы как-то раз Терри затеял проект Missing Persons, и прямо перед тем, как заключить контракт, он поиграл для меня эту музыку, и она мне по-настоящему понравилась. Это была замечательная группа. Я восхищался тем, что делал Терри, так как он действительно смог заставить себя стать рок-барабанщиком из группы. Он взял все свои убийственные молотилки и смог использовать так, как требовал жанр.
Ларри Лондон был просто фантастичным, абсолютно рОковым барабанщиком. Мужичина. Когда он ударял, это был уж удар так удар, и в точности к месту. Это забавно, когда у вас есть такие музыканты стиля грув.
На своём новом альбоме я использую акустические барабаны. Я стараюсь найти интересные штуки для игры, вложить чуть больше изящества в то, что делаю, обильное сгущение в добавление к собственно аранжировкам. Я играю чуть более оживлённо, чем обычно.
На многих сольных альбомах я мало делал в плане насыщенности барабанным звуком, так как не чувствовал, что это так уж необходимо. Я же вроде как гитарист… я … делаю весь этот роскошный материал. Но на новом альбоме я опробую и что-нибудь из этой области. У меня в действительности нет таких механических способностей, чтобы ими кого-то изумить, так что то, что я попытаюсь сделать, неизбежно будет неотъемлемой частью остальной музыки.
Это, конечно, не единственная вещь, на которой я сконцентрировался, так что вы должны простить мне то, что у меня нет тех способностей, как у тех, кто тренируется 20 часов в день. У меня слишком много других идей, которые я хотел бы реализовать. Но я действительно обнаруживаю в себе влечение к барабанам, барабанщикам и их менталитету.
Какие три вещи решающе значимы для барабанщика, когда он пытается сделать работу в ритм-секции? Очевидно, вам необходимо иметь механические навыки владения инструментом столь хорошо, чтобы должным образом держать ритм, держать вещи связанными, держать нужный интервал. Это фундаментальная роль – хронометрист. Это должно быть по условию. Но вот то, что мне действительно нравится, две другие вещи, которые производят на меня наибольшее впечатление, это изобретательность и, как я сказал, способность сыграть то, в чём та или иная часть музыки нуждается. Уделять внимание изменениям в аранжировке, динамике, понимать, где стоит перейти к другому звуку, где надо тронуть тарелки, где сделать акцент. Курс на то, чтобы быть способным играть то, что музыка от вас просит. В барабанном деле присутствует феноменальное число тонкостей, больше, чем люди себе представляют и знают.
Как барабанщик, вы не просто хронометрист. Вы своего рода оркеструющий. Вы не понимаете это столь уж ясно. Барабанщики не привыкли думать о себе как о части процесса оркестровки, но в действительности они часть этого, и, как я думаю, никому не удалось показать это лучше Ринго. Так что зарубите себе это на носу.
Уберите Ринго из Битлз, и это будет совсем другая группа.