Я работаю над сольным альбомом с Лесом Клэйполом на басу и Дэнни Кэри из группы Tool на барабанах. Дело в том, что за последнюю пару лет у меня поднакопился кое-какой материал, который, я подумал, может крепко заинтересовать подобного рода мощное трио, троих парней, которые способны играть мускулистую музыку и делать разные интересные штуки. Часть композиций – песни, часть – инструменталы. Группа займёт большую часть альбома, но не весь альбом.
Удовлетворён ли я новым диском Crimso? Да. Ко мне пришло много хороших отзывов об этой работе. Все, кажется, ощущают, что мы в очередной раз переизобрели себя, и сделали это хорошо. А больше всего меня радует во всём этом то, что ведь перед записью этого альбома, два с половиной года назад, я сказал Роберту, что был бы рад увидеть, как он приведёт группу к той записи, которую он сам хотел бы увидеть в качестве записи Crimso, с самого начала процесса записи у меня было такое вот отношение – и, думаю, что это именно та запись, которую Роберт хотел, чтобы мы сделали, и потому я счастлив.
Составил ли Роберт трёхгодичный план в 1999. Не знаю. Может и так. Роберт всегда разрабатывает планы и иногда они работают, а иногда он меняет их, вот как-то раз мы сидели, пили шампанское и болтали о будущем, и у него был план насчёт того, что он будет делать в 2010 году.
Да, часть работы по записи альбома происходила в моей домашней студии, часть в студии побольше, где было побольше место, что было особенно необходимо для Пэта – он приволок с собой три или четыре конфигурации барабанных установок. Но всё, что ыбло можно, мы записывали в моей студии, ведь и Роберту, и мне там очень уютно, и когда бы мы ни работали вместе, Роберт остаётся у меня дома, и усиливается настрой работать столь много, сколько возможно; мы записывали отдельно и гитарные соло, и вокалы, и всё такое, но основным методом записи была совместная игра в студии. И всё же мы сделали очень быстро, поскольку мы весьма опытны и работали над этим материалом долгое время.
Да, вообще обыграть материал в туре перед тем, как записывать его – хороший метод. Для нашего процесса написания музыки это важный шаг, хотя мы и не стали делать его при записи альбома the Construction of Light. Думаю, всё же это хорошая запись, но всё же мы получили урок, поняли, что, возможно, лучше поиграть материал много раз и понять, что нужно подчистить перед тем, как вставлять его в альбом. Записаться – это быстро, так как мы опытны. Написание музыки и её подчистка – вот что требует времени.
Часть материала на the Construction of Light возникла из нашего импровизационного материала, разработанного в период проеМКтов. По большей части это была попытка просто пойти и сделать студийную запись. На Power to Believe мы пытаемся вернуться к наилучшему для группы методу – написать материал, поиграть его и записать его. Наше убеждение состоит в том, что спустя один год мы будем играть даже лучше!
Ну да, Роберт, кажется, чувствует, будто материал начинает жить после того, как его некоторое время поиграют в туре. На данный момент я в обоих лагерях. Мне нравится быть в студии, просто здесь вы можете уловить некий конкретный момент, а спустя год вы будете играть по-другому, может лучше, может нет, но по-другому. Я рассматриваю записи и живые выступления как совершенно разные сущности, так что мне нравятся обе стороны группы, я счастлив и играть, и делать записи.
Написание музыки? Это начинается как процесс, где мы с Робертом определяем направленность материала, начинаем писать его и доводим до определённого пункта, а затем сзываем всю группу, всё наше вооружение, всё наше оборудование и всё остальное наше, и с этого момента мы начинаем работать совершенно в другом месте. Именно здесь каждый участник начинает добавлять в песню свои собственные партии, свои собственные интерпретации того, что он должен играть, чтобы музыка ожила. Пэт и Трей, наша ритм-секция, должны были здорово поломать голову над тем, какой именно тип у их ритм-секции, и они много поработали над этим, я видел весь период вызревания идеи и думал, что эти парни и правда вкалывают, они потратили много часов сверх рабочих, занимаясь своими партиями и прочими штуками. Отношения между Робертом и мной более определены. На этой записи Роберт и я поняли, что мы должны направить материал в более «роковском» направлении, чтобы работать с Пэтом и Треем. Думаю, Пэт – рок-барабанщик с тяжёлым ударом, в большей степени чем, скажем, Билл Бруфорд. Думаю, что сейчас они более уверены в себе, чем когда-либо, ведь они побыли в группе, мы записали вместе два диска и вместе поконцертировали, так что, если хотите, призраки Тони и Билла их больше не мучают. Думаю, они продолжают работать и открывают новое, ведь Роберт говорит: «Вы остановились и сделали запись, теперь поехали дальше», и все мы будем искать новое, ведь, по крайней мере для меня, это сущность Crimso и причина для того, чтобы я оставался в группе, состоит в этом вызове, группа заставляет вас делать вещи, которые, как вы думали, вы делать не способны, или те, о которых вы прежде не задумывались.
Да, наши сольные проекты и перерывы в работе с Crimso помогают этой группе существовать. Для меня это сущая правда. Есть лишь горстка вещей, которые я могу по-настоящему привносить и над которыми работать, в Crimso. Crimso – довольно требовательная и истощающая группа, и если бы мы занимались ею всё время, то а) вы не сможете использовать всё, что вы могли бы использовать при создании песен и б) вы бы переутомились. Так что для меня это важный балансир – заниматься сольной карьерой, или выступать с the Bears, или работать (продюсировать) на записях других людей.
Почему мы устроили тур вместе с Tool? Это мероприятие серьёзно стимулировал наш менеджмент, они видели в этом способ сделать из молодых фанатов Tool фанатов Crimso, и это, кажется, был очень хороший выбор, так как они множество раз говорили о том, как повлияло на них творчество Crimso. Очень приятно и великодушно с их стороны, сделать с нами тур, потому что это был шанс для нас представить свою музыку их молодой аудитории. И это было здорово. Две группы действительно спелись, замечательные люди, замечательные музыканты эти Tool, так что вот теперь я работаю с их барабанщиком.
Почему на новом альбоме так мало лирики? Нет, суть не в подавлении стихов музыкой Crimso, я не ощущаю такого давления, суть в том, что я испытывал недостаток всех этих штук во время записи альбома. Вот что, как кажется, подтверждает эта запись. Музыкальные композиции, разрабатываемые несколько лет, были столь мощны, что как вокалист я не хотел вмешиваться в них. Мы попытались только достигнуть определённого баланса, добавить вокала ровно столько, чтобы сделать запись человеческой, дать ей лицо и всё такое. Я испытываю давление как стихотворец прежде всего потому, что этот процесс определяет ту музыку, над которой вы работаете, а в случае Crimso вы работаете с очень уважаемой группой, и здесь вам приходится говорить от лица всей группы, всей музыки. Так что я много думаю, много работаю и много подчищаю, стремясь создать для Crimso наилучшие стихи, но по большей части выходит так, что я просто пытаюсь сделать вещи, которые срабатывают для этой музыки.
Я всегда хочу показать людям Crimso как группу «с Дружеским Лицом», ведь всем она представляется как мрачная и агрессивная группы. Некоторые люди и вправду немножко боятся группы, и так быть не должно, поэтому у вас должен быть кто-нибудь, кто протягивает руку и говорит: «Идите же сюда, всё нормально, пожмите мне руку, это нормально – любить эту музыку». Мы не на тёмной стороне, просто мы напряжены. Нет, это не единственный мой вклад, я вношу много и в тёмные аспекты группы, больше, чем могут предположить люди, хотя бы по причине партнёрства с Робертом, но как певец я должен делать всё это, чтобы сделать группу немного более осязаемой.
Machine, продюсер the Power to Believe? Это молодой продюсер, инженер из Нью-Джерси. Я не много знаю о том, откуда он взялся и в каких записях принимал участие. Его высоко отрекомендовали наши менеджеры и он и правда был хорошо, с ним было интересно работать. Его конёк – компьютерные технологии, и его подход состоял в том, чтобы уплотнить реальное исполнение с использованием этих технологий. По-настоящему продюсировать Crimso вы не можете. У вас уже есть конечный продукт в музыке, и у вас есть несколько довольно своевольных музыкантов, и я сочувствую человек, который пытается продюсировать эту группу, но, думаю, он сделал замечательную работу.
Двойное трио: там было хорошее, там же были вещи, которые мне не так сильно нравились. Думаю, в целом я предпочитаю группу меньших размеров, так как тогда у каждого бОльшая ответственность, большие возможности, и в группе более ясное распределение обязанностей. Например, если у вас есть два барабанщика, то рано или поздно им придётся идти между собой на компромиссы, так как оба они не могут полноценно играть всё время. Что мне действительно нравилось в двойном трио, так это его мощь, и я посередине сцены, и это была группа, которая звучала очень мощно, в которой происходили замечательные вещи. Обычно было действительно сложно понять, кто что играет, потому что на сцене вся эта громада музыки сливалась вместе. С точки зрения чисто снабженческой стороны вопроса для нас этот формат был непрост. Он становился слишком дорогим и неуправляемым, но в конечном счёте то, что действительно остановило эту группу, заключалось в глубоком различии музыкального языка Роберта и Билла. У них всегда был разный язык, и вы знаете, что у них была долгая совместная история, но в конечном счёте, думаю, они просто сказали друг другу: «Смотри, мы движемся в разных направлениях, давай остановимся». Билл вернулся к джазу, а мы ищем чего-то в сфере компьютеров, битовых коробочек и всего прочего, что так интересно Пэту. Новые технологии вообще всегда были важной составляющей Crimso. В составе 1981 года мы с Фриппом были первые, кто работал с гитарными синтезаторами. Билл Бруфорд был первым, кто играл на электронных барабанах, и ещё Тони Левин со своим стиком, который никогда никто прежде не видел, так что технологии и те возможности, которые они вам дают, всегда были для меня неотъемлемой частью Crimso. Вы сочиняете, а потом ищете пути оркестровки, и, к счастью, Роберт, Трей, Пэт и я можем звучать практически как угодно. Хотя на диске просто написано: Адриан Белью – гитара и вокал. Люблю, когда текст предельно ясен, так что, когда меня спрашивают, что там писать, я говорю: «Гитара и вокал, вот и всё». Я делал больше, играл на электронных барабанах и делал кое-что ещё, но это не принципиально. Это совместная работа всей группы, и на концертах вы сами разберётесь, кто что делает и какой звук у какого музыканта в фаворе, и кстати, вот причина, по которой я люблю квартет, как я сказал, вы расставляете точки над i и занимаете конкретную позицию, и я знаю, что именно от меня требуется, и знаю, что рядом замечательный гитарист, на тот случай, если у меня что-то не получится.
Изобретение наших с Робертом гитарных партий идёт очень легко, покольку мы знаем, чего можем ожидать друг от друга, знаем наши сильные стороны, знаем, кто что способен сделать. Всё встаёт на свои места практически само, без лишних слов, хотя бывают моменты, когда наступает тишина, и тогда мы говорим о всех этих штуках на уровне общих терминов. Просто сейчас, после этих 20 лет есть так много вещей, о которых нет нужды говорить, после столь долгих отношений, личных и рабочих, вы уже знаете, что действительно срабатывает между вами. Да, сразу после Фриппа я главный долгожитель в Crimso. Думаю, мне можно вручить какой-нибудь приз.
Слышал ли я когда-нибудь комментарии Боба Дилана к моей имитации его на песне Flakes [композиции с CD Фрэнка Заппы Sheik Yerboutti]? Это забавный вопрос, и это осталось для меня загадкой даже после того, как я встретил Боба Дилана в восьмиедсятых, когда работал у Пола Саймона. Мы отправились на шоу в Нью-Йорке, в клуб Lonestar, и Пол вытащил меня на лестницу и сказал: «Я хочу, чтобы ты кое с кем встретился», и там стоял Боб Дилан. Пол представил меня Бобу, а тот сказал [имитируя фирменный голос Дилана] «Да, я слыхал», и после этого я постоял безмолвно, и ушёл, и вопрос остался открытым, что он хотел этим сказать. Может, он имел в виду, что слыхал мою имитацию, а может и нет. Если да, то, надеюсь, он понял, что это просто здоровый юмор.
Да, я играл со множеством разных людей. Музыкально говоря, если я собираюсь работать с кем-то, я собираюсь быть гибким и делать то, что меня попросят, собираюсь предоставить им все свои возможности и открыть им себя, внести посильный вклад в их дело, в общем, как я говорю, быть гибким. Вы правы, что это странно, в один и тот же год играть на альбомах Graceland и Downward Spiral, альбомах столь разными по содержанию и в музыкальном отношении, но знаете, суть такова, что есть люди, делающие музыку, и я, стремящийся стать им другом, в какой бы стране они ни жили, какими бы ни были их музыкальные предпочтения, неважно, богаты и известны они или нет. Я никогда не искал всех этих проектов, предложения приходят ко мне от людей, знающих о моей работе, может, слышавших меня на концерте, встречавшихся со мной, а может, знающих меня лично. Всё это случайно. Я никогда не планировал оказаться в Crimso, или играть у Дэвида Боуи. Мир тесен, и если вы записываетесь и отправляетесь в кругосветные туры, вы начинаете встречать людей, которым интересно то, что вы делаете.
Есть ли песни Crimso, которые я никогда не исполнял, но хотел бы исполнить? Мне всегда нравилась композиция Cat Food, но она выстроена на маниакальной игре на пианино Кита Типпетта. Не думаю, что нам бы удалось сделать убедительную версию без этой составляющей. Песня Ladies of the Road могла бы получиться интересной, и ещё Easy Money. Понимаете, все эти записи оказали на меня большое внимание, я был фаном всей этой музыки задолго до того, как вступил в группу, и я знаю их очень хорошо. Знаете, то, что вы слушаете снова и снова и знаете каждую деталь. Другой вопрос, насколько уместна композиция для конкретного состава и конкретного времени, но эти вещи могли бы работать. Я задавал подобный вопрос Роберту, и он упомянул Larks’ Tongues In Aspic Part II.