I
Начиная с 1994 года Crimso был несколько реабилитирован, и люди стали забывать о его месте на позорной странице истории рока, которую он занимал в истории рок-музыки двадцать лет. А до этого Crimso расценивался как порождение характеристик, связанных, не сказать определённых, с рок-прогрессивом, помпой и искусством. Эти характеристики часто обсуждаются с точки зрения:
выступлений на сцене: экстравагантных и предрасположенных к излишествам;
образе жизни: экстравагантном и предрасположенном к излишествам;
музыки: экстравагантной и предрасположенной к излишествам;
лирики: экстравагантной и предрасположенной к излишествам.
То есть, на выступлениях появляются персидский ковёр и метание ножей, как у ELP, атласные плащи и меховые ботинки, как у Yes и причудливые костюмы как у Genesis, и бездна прожекторов и колонок, как у ELP, Yes и Genesis. Образ жизни – личная и профессиональная свита, перемещение первым и вторым классом на самолётах и лимузинах – определяемый личными вкусами молодых музыкантов и их заработками. Музыка, включающая продолжительные соло – иногда столь длинных, что большая часть аудитории не способна полностью их воспринять. Лирика адресована к предметам фантастическим или трудным для понимания, или одновременно фантастическим и трудным для понимания, и не слишком уместна в обычной человеческой жизни. Обычно стихи трудно выговорить. Часто их невозможно понять. И они всегда плохи. Вот такое существует мнение. Все три эти группы были чрезвычайно успешны, куда более успешны, чем Crimso с его бесконечной сменой участников и репертуара, и все они продолжают работать и по сей день, по большей части в том же составе.
II
Islands был единственным студийным альбомом, на котором был представлен Crimso в версии Мела, Боза и Яна. На нём, возможно, содержится наименее перевариваемая лирика, которая когда-либо возникала на рок-альбомах. Не все слова отражали мои персональные чувства и опыт. Мои профессиональные отношения с Питером Синфилдом, к тому моменту уже натянутые, становились всё более сложными и, по возвращении в Англию после тура по Америке летом 1971 года, закончились.
Отдавая Питеру дань справедливости, следует сказать, что он писал в основном отвечая на музыку, которую я ему предлагал. А она не смогла дать ему достаточных возможностей для отображения его собственных взглядов, и не смогла разогреть его энтузиазм. В этот период лирика Питера получила наибольший град критики. Сейчас как создатель стихов к песням он более успешен, чем был когда-либо за 25 лет.
Для меня Islands содержат два классических номера Crimso: остроумный роковский репортаж Ladies of the Road и гитарное соло на the Sailors Tale.
Ladies of the Road были записаны четырьмя музыкантами, собравшимися вместе накануне вечером. Гитарист, сильно уступающий другим музыкантам по части «неистовствующих» искусств и относительно неопытный в таких компанейских записях, совершенно случайно аккомпанировал остальным участником вечеринки.
Sailor’s Tale: контрастный акцент тарелок Яна Валласа, появившийся на репетициях в Fulham Palace Café, стал вдохновляющим моментом. Фламенко-ритм Petereras (такт в 3/4, сменяющийся тактом в 6/8), фирменная марка Роберта Фриппа, появился в моей ранней игре и упражнениях. Эхо-эффект вокруг голоса Боза возник за счёт пения в медное ведро.
Гитарное соло было записано часа в три утра. Возможно, к этому моменту это было самое мощное соло, которое играл молодой гитарист, и это соло примерно того же класса, как соло к альбому Fashion 1980 года. В техническом плане она имеет некоторое отношение к моему учителю Дону Страйку и его музыкальным корням, включая банжо-музыку; к гитарной музыке тридцатых, связанной с издательским домом Clifford Essex; к моим собственным развитием техники правой руки; к Сонни Шарроку; к знакомство с молотящим Питом Тауншендом; к отчаянию невероятной необходимости и вместе с тем неспособности последовательно проводить в жизнь некую стратегию. Единственным решением был скачок в сторону и за пределы. Соло было сделано в две пробы: открывающее молотилово было сначала, и оно определило подход, а оставшееся было после, и служило разъяснением.
Letter – развитие композиции Drop In, которое Crimso представляло в живую в 1969 году.
Prelude – оркестровка гитарного соло, упражнения на тремоло, которое я написал в возрасте 21 года, когда я играл в Giles, Giles & Fripp. Последняя неделя записывания Islands была отчаянна, мы должны были уложиться, чтобы после отправиться в тур. Я возвращался домой из студии где-то между четырьмя и шестью часами утра и проводил часа два, расписывая партию для оркестра, прежде чем обрушиться на мой матрас. Двумя часами позже я возвращался на командный пункт для записи. Я водил своим карандашом, но, к чести оркестрантов, они игнорировали меня. Это был один из ужаснейших моментов моей карьеры. Солистом, игравшим на гобое, был замечательный Робин Миллер, который в этот момент был одним из ведущих гобоистов симфонического оркестра BBC под руководством Пьера Булеза.
III
Islands обозначили конец и завершение этого периода Crimso, начавшегося в 1969 году. Исходные идеи, сформированные Crimso образца 1969 года и оставшиеся неоконченными и не получившими своего развития из-за распада группы в декабре 1969 года, теперь истощились. Моё первоначальное положение в Crimso, в первую очередь положение гитариста, изменилось, и теперь я был главным сочинителем. В середине 1971 года означился новый поток музыкальных идей, и в первый раз в них стал проявляться мой собственный голос.
Но эти идеи не могли быть приняты тогдашним составом, они не могли ни развить, ни представить его. Этот новый поток появился в композициях Larks’ Tongues in Aspic, первой и второй частях, которые мы репетировали и исполняли в 1972 году с участниками концертного Crimso третьего образца, и которые были записаны в начале 1973 года.
После краха 1969 года Питер Синфилд и я решили продолжить кримсонизировать. Период 1970-1971 года, по мнению Питера, был периодом группы Фриппа и Синфилда. Я симпатизирую его мнению, но на мой взгляд, это проливает свет на фундаментальное различие наших целей, приведшее нас к разделению в декабре 1971 года. Я рассматриваю 1970-1971 год как промежуточный период, или, если говорить об истории Crimso, как период междуцарствия. В начале 1970 я чувствовал, что всё, что будет сделано в ближайшие два года, может быть неправильным, но тем не менее должно быть сделано, чтобы мы смогли перебраться на другую сторону. Что это была за другая сторона, я не знал (это моя Стандартная Операционная Процедура.
Формально развал команды Мела, Боза, Яна и Роберта имел место в Ферндоуне, графство Дорсет, во время репетиций-сочинительства в январе 1972 года, а за ним последовал декабрьский уход Питера. Процесс сочинительства – опасный период для любой группы, а в нашем случае связи между участниками были столь слабы, что группа вполне могла развалиться. Что она и сделала.
EG настаивали, чтобы мы выполнили свои обязательства на весенний тур 1972 года. Вообще то сейчас я не уверен, были ли юридически обоснованы эти требования, но мы поехали в тур. Альбом Earthbound был записан во время этого тура.
Репертуар Crimso не был естественен для этих музыкантов, может быть, за исключением Мела Коллинза. Он мог работать где угодно и сбивал напряжение между нами. Импровизация во всех составах Crimso играла важную, даже решающую роль. Эти Crimso давали больше джема, чем импровизаций.
Во время трёхмесячного тура Earthbound неподходящий репертуар Crimso постепенно исчезал с концертов, заменяясь джемами. Баллады Crimso совершенно не подходили голосу Боза, более склонному к блюзу, року и ска; так что в 1972 большая часть вокального репертуара исчезла из наших выступлений.
После окончания тура Мел, Боз и Ян продолжили работать с Алексисом Корнером, с которым мы делили счета. Я отправился обратно в Англию для воссоздания Crimso в новой форме. Впрочем, это другая история.
Боз стал одним из основателей Bad Company, Ян Валлас много концертировал у Боба Дилана и Дона Хенли (и играл на инаугурации президента Клинтона), и сейчас у него есть собственный лэйбл. Мел теперь сессионный и концертирующий музыкант, он обитает в Германии.
Слушатели всё же должны составить суждение об этом материале, и архивные записи на DGM способны помочь им в этом. Несмотря ни на что, игра Мела Коллинза исключительна, хотя творчество других участников далеко не бесспорно; и другие музыканты ориентировались скорее на американские традиции, тогда как я в тот момент оглядывался на то, что шло из Европы. И они могли делать шоу здорово лучше меня.
Просто Crimso не мог дать возможности развернуться этим исключительным музыкантам.