Наши с Ино фаны подготовлены к работе с незнакомой и подчас скучной музыкой или набором идей, которые, возможно, сложны для понимания, но работать со всем этим им приходится по той причине, что они верят во всё это.
Человек, который слушает, совершает акт внимания. Человек, который слышит, пассивный слушатель, если хотите. Пассивный «слышатель». Существует различие между человеческим бытием и бытием овощем.
У меня неизбежно присутствуют некоторые ожидания перед выступлением. Но я пытаюсь быть открытым, и я открыт для сюрпризов, уж если что стало для меня сюрпризом. В Ванкувере первый вечер был сложным. Люди пришли с определёнными ожиданиями, не пересекавшимися с моими желаниями. Не в том смысле, думаю, что я обязательно вызвал разочарование, но просто это был не то, чего ожидали. И спроси кого, чего он ожидал, не ответит. Во второй вечер появилось ощущение, что что-то изменилось. Приходившие стремились не обращать внимания на несоответствия. Третий вечер был смесью двух первых. Люди стремились не обращать внимания на несоответствия, но ожидания всё же существовали. Потом было трудно в Эдмонтоне, так как большинство людей пришли, ожидая рок-н-ролла, но я бы поставил десять против семи, что их ожидания не оправдались. А последним вечером в Калгэри присутствовал некоторый элемент рок-н-ролла. Некоторое число джентльменов заявилось пьяными, готовыми приветствовать и кричать на каждый элемент, отвечающий настроению, и часть этой традиции заключается в выкрикивании несоответствующих имён различных музыкантов и названий композиций, вызванных ассоциациями в голове крикуна. Плюс иногда «Ол’райт» и «Буги-буги-буги» и тому подобное. Однако люди во всех трёх городах были примечательно великодушны и работали с, как я сказал, неожиданной музыкой с примечательной симпатией.
Исполнение приспособлено к особенностям ситуации. Игра забесплатно на полу в музыкальных магазинах – нечто совершенно иное, чем рок-н-ролльный концерт в Mabuhay Gardens в Сан-Франциско или Madame Wong в Лос-Анджелесе. И то, что Мадам Вонг накрывает на стол и разливает ликёр, в то время как я выступаю и импровизирую, создаёт очень сложную атмосферу. Выступления в Mabuhay Gardens были куда более хорошо отлажены. Но традиции конкретно этого заведения – рок-н-ролльные традиции, когда человек самовыражается посредством телодвижений.
Я выступал в кинотеатре Ванкувера и музее Эдмонтона, и, скажу я вам, люди, обеспечивающие администрирование этих маленьких аудиторий, характеризовались вульгарными манерами, полным отсутствием желания сотрудничать и желанием оскорбить так, как только возможно, всех молодых людей в аудитории и самого меня. А ситуация прошлым вечером в маленькой аудитории, размещённой в планетарии, была такова, что это место предусматривало традиции так называемого искусства, серьёзных вещей для серьёзных людей. А наше отношение к искусству состоит в том, чтобы запирать его в музеях и галереях, делая его доступным только для достигших некоторого возраста, и притом только в дневные часы. Фриппертроники же – не серьёзное предприятие вроде этого. Они совсем не формальны и куда более задиристы. Так что для меня зрительный зал с атмосферой где-то между рок-н-ролльным клубом и серьёзной выставкой искусства был бы наилучшим вариантом. Я просто должен работать так, чтобы не соответствовать ожиданиям и традициям учреждения любого типа.
Меня впервые познакомил с техникой Фриппертроник – способом совместного использования двух записывающих устройств – Брайан Ино, это было семь лет назад, когда мы записывали No Pussyfooting. На полностью неофициальной, неформальной, запанибратской встрече, когда я в первый раз посетил его дом в Лондоне. Предыстория такова, что Брайан Ферри пришёл на прослушивание для Crimso в декабре 1970, я завернул его, однако предложил навестить Дэвида Энтовена, менеджера Crimso, букву «E» из EG, что он и сделал, и впоследствии на EG появились Roxy Music, и Ино был частью новообразования. Так что я пару раз сталкивался с Ино в офисе, и он приглашал меня к себе. И вот я ответил на приглашение, взяв с собой гитару и педали – уж не помню, на что я рассчитывал. На самом деле у меня не было идей, почему стоит взять их. И он сказал: «Ну давай, врубай». Что я и сделал. Он не говорил мне, как это работает. Я просто интуитивно создал то, что получилось, и это была первая сторона альбома No Pussyfooting. Потом, где-то в мае 1977, я начал работать с этим самостоятельно. А потом у меня и Джоанны Валтон появилась идея собирать друзей в домашнем зале. Она, с марионетками или какими-либо пьесами, и я, с серией импровизаций с использованием лент. И так как нас, вероятно, просто выселили бы, займись мы этим дома, мы решили, что нам стоит выйти на публику, каковой выход происходил в the Kitchen Arts & Video. И чтобы найти соответствующее название для этого события, а это было единичное мероприятие во время второго воскресного завтрака, я придумал это название Фриппертроники. Во многом потому, что оно глупое.
Второй альбом из трилогии «Движитель к 1981 году» - Frippertronics Volume One: Music For Sports. Может быть, это будет двойник. Есть также Music For Palaces & Kitchens, Музыка для Дворцов и Кухонь, которая может быть включена в этот вероятный двойник. Но я ожидаю, что это будет целая серия альбомов.
Вышло ли Exposure таким, каким я намеревался его выпустить? В том смысле, что это просто замечательный альбом, да. В смысле того, какое звучание я предвкушал, нет. Я понятия не имел, как он будет звучать. Если человек может предсказать результаты какого бы то ни было предприятия, то его, возможно, не стоит и затевать. Если говорить об этой особенности, то если человек надеется получить в результате определённый дух, это нечто иное. Если говорить об этой способности, то в случае, если мы можем предсказать результат, мы находимся в механистическом, а потому в энтропическом положении. Так что каждому необходимо начать что-то делать, а потом разрешить ситуации развиваться органично. Как и было с Exposure.
Exposure для меня – трёхуровневая автобиография, в которой Роберт Фрипп символически проявляется в других людях. И это даёт множество противоречий и парадоксов, но если кто-либо подойдёт к альбому одновременно на всех трёх уровнях, не то чтобы появятся ответы на парадоксы, а просто парадоксы исчезнут. Что-то вроде проблемы завязывания узла в трёхмерном мире. В четырёхмерном мире проблема исчезает. Просто непонятна сама проблема завязывания узла. Нить всегда ускользает в четвёртое измерение. Так что нечто вроде этого. Так что некоторые люди приходят ко мне и говорят: «Смотри, это же ужасно неровный альбом». А он вовсе не неровный. Как жизнь. Жизнь – отображение множества различных аспектов. Но это органическая запись, ведь и жизнь – органическое состояние.
Первоначально альбом задумывался как часть трилогии, включавшей альбомы Sacred Song и Peter Gabriel II. Эта трилогия рассматривалась как исследование поп-песен. С трёх различных точек зрения, с позиций трёх различных проектов, в которых я принимал значительное участие. Но потом последовал этот отказ RCA выпустить сольный альбом Холла, а потом официальное утверждение, пришедшее две недели назад от вице-президента по ведению дел компании RCA из Нью-Йорка – он сказал, что по завершении альбома Sacred Songs Дэрила Холла управляющими Дэрила Холла и компание RCA Records было принято решение не выпускать альбом. Мол, «мы счастливы выпустить его, когда бы не пожелал сам Дэрил». Что, кажется, могло бы случиться в декабре. Однако вопрос всё обсуждается и обсуждается, следует усиленное давление. Теперь я могу сказать, что если индустрия хочет задавить альбом, она назначает его выпуск на декабрь. Второе, что случилось, было связано с семнадцатиминутным участием Дэрила Холла на альбоме Exposure, втором проекте, что мы делали вместе. RCA также выступила против. Фактически, мне пришлось удалить Дэрила с четырнадцати минут альбома. Так что первоначальная трилогия, очевидно, не собрала всех элементов. Так что я просто, если вам так нравится, с позиций побуждения покрыть достаточно широкую область и дать хотя бы набросок того, что я пытаюсь сделать, решил создать свою собственную трилогию. Exposure для рок-н-ролла, Frippertronics для эмбиента, Discotronics для диско.
В основе своей диско было средством выражения двух социально ущемлённых групп людей, чёрных и геев. А так как индустрии не присуща либеральность, за этим направлением укрепилось представление как о музыке для «чёрномазых и гомиков». В Англии, с её особенно напряжённой социальной структурой, в случае возникновения какого-либо подходящего или уместного социального критика, так называемого «сердитого молодого человека», эта твёрдая структура приоткрывается, вылезает рука, подзывает его, соблазняет, зазывает, а потом структура закрывается, заставив критика замолчать. В Америке традиция иная. Мы просто их покупаем. Так, конечно, и случилось с диско. Однако мои ощущения таковы, что диско – довольно значительная форма как социально-политического, так и музыкального выражения, и музыкальный словарь более чем представительный. Здесь дозволены музыкальные возможности, которые просто не могут иметь места в рок-н-ролле. Так что я счастлив, если хотите, включить словарь диско-музыки в общий поток рок-н-ролла. Вот что такое, по существу, Discotronics. Discotronics определяются как музыкальный опыт, являющийся результатом, всплывшим в промежутке между диско и Фриппертрониками. «Роско», как я люблю называть это, рок/диско.
Наиболее выразительны, как мне кажется, аккомпанирующие Фриппертроники. Их дебют состоялся на Sacred Songs, и это, как мне чувствуется, одна из причин, по которой RCA не выпустили альбом. Там был один изящный момент, где замечательно пересеклись петля Фриппертроник в Ми минор и петля Фриппертроник в Соль минор. Изящное место. О, какое приятное напряжение было там, поверх шестнадцатистаночного барабана на Babs And Babs, шизофреничная песня от Дэрила Холла. Думаю, RCA назвала её странной. О, замечательный момент, возвышенный момент.
Джоанна Валтон… Замечательная женщина. Когда я впервые встретил её, она была не подготовлена к тому, чтобы выносить слишком много бреда от Роберта, и часто говорила: «Ты женофобская свинюшка!». И да, это был тот опыт, который позволил мне вырасти в эмоциональном плане и прервать лет семь эмоционального бездействия в качестве участника группы, разъезжающей по турам, в каковом случае человек отвращается от изучения, так как там человек в большей степени подвержен манипуляциям со стороны людей, которые в действительности не заинтересованы в его развитии. Так что у меня было короткое время на то, чтобы многое наверстать, а Джоанна, как я уже сказал, определённым образом, конечно же, помогла мне. Замечательная женщина, она провела пять лет в Гарварде, занимаясь философией и теологией под управлением Галбрэйта и всех гарвардских кавалеров ранних шестидесятых. Потом пошла в актрисы, довольно много работала с Харви Кейтелом. Но когда Харви достиг большого успеха, и она могла сделать то же вслед за ним, она уезжает в Англию и становится врачом, основав нечто, названное Союзом Женских Свободных Искусств. Она отправилась в Нью-Йорк вместе со мной в начале 1977, на самом деле она – урождённый житель Нью-Йорка, и один из уровней, присутствующих на Exposure, описывает, как мужчина и женщина соприкасаются в нынешнее время, пытаясь освободиться от типажей и всего такого прочего. И о том, как сложно порой это сделать. Так что You Burn Me up, I’m a Cigarette – моя любовная песнь к Джоанне. I May Not Have Had Enough Of Me, But I've Had Enough Of You, а также Chicago и North Star – её любовные песни ко мне. North Star, укажу особо, ориентирует на то, как должны складываться отношения между мужчиной и женщиной. Здесь Дэрил Холл спел эти слова в самый первый раз в жизни. Это, в сущности, первая попытка, он даже не репетировал перед ней. Записывался музыкальный аккомпанемент, я сказал: «Вот плёнка, вот микрофон, вот здесь слова, давай пой». И он спел. Здесь суть Дэрила схвачена непосредственно, без полировки и оттачивания, которые по существу кастрируют любого творческого человека. По моему мнению. Если вы не можете враз собраться и сделать нечто быстро, вы, по существу, не знаете, что делаете. И как скоро вы начинаете подбирать этому разумное объяснение, вы начинаете думать, что знаете, что делаете, но та часть вас, которая знает по-настоящему, слишком медлительна. Моё ощущение таково, что если человек просто встаёт и делает, то становится возможным – получить непосредственное и незамедлительное понимание того, что он делает, и этого просто невозможно добиться, делая восемнадцать, двадцать попыток.
Одиннадцатого сентября 1981 года нынешняя моя трёхлетняя кампания завершится. И затем, в тот же самый день, начнётся вторая трёхлетняя кампания. Это «Уклон к 1984 году». Почему именно одиннадцатого сентября? 11 сентября 1978 было первоначально объявленной датой выхода альбома Exposure, однако из-за проблем с RCA дата была сдвинута. Одиннадцатое сентября потому, что это очень символичная дата в астрологии. Лично я не слишком сведущ в астрономии, но это тот день, когда планеты солнечной системы выстроятся в линию, и это кажется очень символичным и подходящим моментом. А ещё потому, что я ожидаю, что осенью 1981 мы увидим какие-либо проявления возникшего водораздела. Я не знаю точно, как это будет выглядеть, может быть множество вероятных проявлений. Это может быть, например, запрещение автомобилей как нежизнеспособного транспорта. Или бензин, нормируемый столь строго, что, по существу, это событие вызовет всё то же запрещение. Это могло бы быть падение доллара, здесь, в этом сложном мире, может быть множество причин. Но будет достаточно пригласить в дом официантку средних лет, и вы поймёте, что её культурное окружение безвозвратно изменилось.
В данный момент я ищу помещение для гитарной школы. Одна из целей Движителя к 1981 году состоит в создании маленьких единиц, которые впоследствии займут свои места. После Движителя к 1981 году, который нам представляется периодом учреждения, следует период консолидации, период Уклона к 1984. Сейчас мы находимся в положении, когда необходимо осуществить переход к восьмидесятым и девяностым, учитывая возрастание внешней неустойчивости нашей социальной ситуации. Например, к 1987 году, думаю я, нам необходимо будет принять ответственность, нам придётся самим распоряжаться организацией наших сточных вод, мусоропроводов, образования, медицинского обслуживания, развлечений и культурной жизни. Для каждого, кто будет вовлечён в это сообщество, будет должно дать некоторый ответ на этот запрос. Для меня кажется очевидным, что в добавление к копанию канав и всего подобного я буду вовлечён в сферу развлечений и культурной жизни, а потому мне представляется, что гитарная школа будет хорошим способом заняться всем этим. Мне представляется одинаково важным и копание канав, и создание музыки. Я мог бы с тем же успехом быть профессиональным канавокопателем, что и профессиональным музыкантом. Тот факт, что я профессиональный музыкант, решительно более абсурден, нежели тот, что я мог бы копать канавы. Я начал играть на гитаре, не имея представления о времени, будучи глухим к тону. Так что это совершенная нелепость, что я профессиональный музыкант. И это даёт надежду каждому.
Я долгое время не слушал Crimso. Я посетил радиостанцию на восточном побережьи Соединённых Штатов месяца полтора назад, и вот некто играет Circus. И я слушал, и я думал: «О Господи, а ведь люди играли музыку вроде этой девять лет назад, это невероятно». А потом кто-то играл партию из Sailor’s Tale, и я не признал её, поскольку не слышал начала. И я думал: «Ох, довольно шерстисто». А потом, конечно же, начался гитарный перебор, и я понял, что это. Это произвело на меня впечатление.