Как я попал в Crimso? Они позвали меня году в 1980 то ли на прослушивание, то ли на репетицию. В то время я отыграл с Фриппом на первом сольном альбоме Питера Габриэля. Это было хорошо, и мы решили попробовать эти штуки.
Я не был фаном прогрессива. Я всегда был из того типа музыкантов, который погружается в то, что делает, а не переслушивает всю кучу тех вещей, которые происходят. Я начинал как музыкант – исполнитель классики, и был погружён в эту сферу в течение нескольких лет. Затем джаз – в общем, к тому времени, как я начал играть рок, я пропустил часть значительного материала, который знал каждый. Я не слышал Genesis до того момента, когда сделал свою первую запись с Питером Габриэлем.
Я начал разбираться в рок-музыке семидесятых на 10 или 20 лет позже. Я предполагаю такое испытание на то, является ли что-то действительно дельным – продержится ли оно сезон или два.
Я не слышал ни единой вещи Crimso до вступления в группу. Та первая репетиция была забавна, так как я не знал ничего из старого материала. Так что первая музыка Crimso, которую я слышал, звучала в то время, как я играл с Crimso.
Мне никогда не говорят, почему приглашают именно меня – а я никогда не интересовался этим вопросом настолько, чтобы спросить – обычно и моё внимание, и внимание людей, с которыми я играю, в большей степени сосредоточено на новой музыке. Иногда есть предвзятые мнения, но не всегда, и не с Crimso – Роберт Фрипп так или иначе находится в поиске чего-то нового. Как и, фактически, Питер Габриэль. Цитата от Роберта во время создания нового альбома: «Если вы когда-либо играли это прежде, или когда-либо слышали это прежде, не играйте это».
Позвольте мне, рискуя кого-нибудь обидеть, тем не менее собрать Crimso, Yes и материалы Genesis в одну кучу и сказать о них – это то, о чём я ничего не знал до тех пор, пока не настало необходимости изучить всё это, чтобы играть в турах. Помню, как мне дали на изучение Red – помню, как слушал это и говорил себе – ух, это фантастично. Или Lamb Lies down on B’way, и я думал – почему он ушёл из Genesis? Но, в случае Close to the Edge, мои мысли были примерно такие – как, чёрт побери, я собираюсь играть ЭТО? Любые другие песни – пожалуйста, но в этой песне такая частота и точность нот! Эта частота, сколько их проходит за секунду! Наверняка больше, чем я мог бы сыграть. Возможно, по моим словам выходит, что я испытывал опасение. Это неправда – у меня был материал, и я наслаждался вызовом, который он мне сделал.
В песне Питера Габриэля под названием Big Time барабанщик Джерри Маротта играл на струнах, в то время как я зажимал пальцами ноты. Вживую я должен был попробовать сыграть это самостоятельно. Я использовал одну палочку и… делал всё, что мог. Однажды Питер заметил, что я делаю, и предложил использовать две палочки. Я обратился к Энди Муру, в то время бывшему моим техническим помощником, и спросил, можем ли мы сделать это. Энди сделал их, мы потратили много месяцев, улучшая детали, и затем, слушая партии Криса Сквайрса, я потратил недели, тренируясь как дьявол.
Как я попал к Anderson Bruford Wakeman Howe? Они попросили меня! Билл и я играли вместе в Red, и это он подговорил остальных участников дать мне попробовать. Я присоединился к ним при создании альбома, и ко времени тура знал новый материал – просто небольшой экскурс в историю. Значительного вклада я не принёс – думаю, что всё же я был скорее музыкантом, играющим готовые вещи, нежели одним из «участников группы», показывавших свои вещи, которые получаются у них так хорошо. Я наслаждался этой ролью, так как я мог делать то, что люблю – играть хорошую музыку на басу. Кроме того, я и Билл играли дуэтом на живых выступлениях, и это давало возможность импровизировать – а это приятная забава.
Сессии записи Union были прекрасны и занимательны. Джон Андерсон взял напрокат лошадь, я принёс свой велосипед, нам понравилось оставаться и работать в Шато. Что до того, что компания Arista потеряла веру, так я бы и не искал в подобной компании веру в группу, столь высокохудожественную, как Anderson Bruford Wakeman Howe. Какие композиции самые лучшие… а какие самые худшие? Не мне судить. Когда я участвую в записи, я стремлюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы она получила жизнь – и не знаю, что случится в окончательном варианте, и даже не знаю, останусь ли я на записи вообще. Когда я слышал об изменениях в проекте (а их было много), я только надеялся, что от этого он стал лучше. Не сходил с ума в поисках своих лучших партий и так далее. Это было бы просто сплошное расстройство.
Быть арт-роковой группой, и не иметь животрепещущей потребности записывать хитовые синглы… полагаю, что Anderson Bruford Wakeman Howe нуждался в лэйбле, который либо был бы маленьким, либо просто имел намерение сохранить их артистическую ценность. Тогда они могли бы делать музыку их сердец. В противном случае всегда существует давление со стороны кампании, слабое или не слишком слабое (или давление кузнечного молота) насчёт хита – а я не думаю, что этот состав предназначен для написания хитов.
Новый состав Crimso? Это была идея Роберта – не знаю, откуда ему в голову пришла идея шести человек, однако я доверяю его музыкальному видению, и потому присоединился. Это хорошая почва для разработки – два играющих на стике в одной группе – это необычный способ работать, но мы узнаём новые возможности для игры.
Два басиста… Это сюрпризы! В случае с Crimso, всегда есть план, и есть действительность, весьма от него отличная. Я предполагал существование большого количества материала для двух стиков, когда они составляют основание для композиций, к которому присоединяются другие инструменты, но оказался я притянут (хорошо подобранное слово) к басу, к вертикальному электрическому басу, в то время как Трей играет на верхней части стика больше, чем планировал. И не знаем почему, но делаем именно так. В конечном итоге, я стал в большей степени музыкантом на басу, чем я был прежде в Crimso, а Трей – в большей степени музыкантом на стике, чем обычно.
Я ожидаю тура – делать запись с новым составом было захватывающе, однако лучшая часть должна обнаружиться во время выступлений.
Концепция «двойного трио» не реализована на Thrak’е в той степени, в какой мы предполагали, за исключением, пожалуй, микса Vrooom, в котором на одной стороне Фрипп, Мастелотто, Ганн, а на другой – Брафорд, Белью и Левин – и слушатель может выбрать то трио, которое звучит лучше. Возможно, Билл и я вновь составим дуэт на живом шоу, однако на это может не хватить времени.
Первоначальный план, которому мы собираемся последовать в будущем, заключается в существовании двух трио, играющих отдельно, иногда объединяясь как секстет. Говорите, играть две разные композиции, которые могут накладываться друг на друга? Это одна из тех вещей, которая, как мы полагали, должна была получиться с самого начала, однако дело повернулось по-другому. Ну, вроде двух трио играющих две отдельные композиции, а потом, может быть, оба трио, вместе доигрывающих концовку. Кто знает? Не я! Одно трио, попивающее в баре, в то время как другое отыгрывает на сцене половину выступления? Одно трио, выходящее в аудиторию и отвечающее на вопросы? Серьёзно, это могло бы хорошо сработать на СТАРОМ материале.
Я не люблю долгие репетиции – порою кажется, что я провёл пол жизни, репетируя! Я всегда склоняю любую группу, в которой нахожусь, к тому, чтобы репетировать меньше, и на этот раз я, похоже, в этом преуспел. Поиграв вживую в Южной Америке, мы готовы к выступлениям в большей степени, чем обычно. Мы много работаем, чтобы играть новый материал близко к тому, который находится на альбоме (изменения темпа, звучание баса и т.д.).
Мы не та группа, которая делает упор на обустройстве шоу – главный упор приходится на игру. Мы полагаем, что если внятно объяснить осветителям, чего вы от них хотите, они сделают свою работу за время, которое вы им дадите. Звук будет сделан Джорджем Глоссопом, он делал наши туры и в восьмидесятых. И он прибыл в Аргентину в прошлом сентябре вместе с нами, так что он готов в той же степени.
Как пишется музыка Crimso? Роберт и Адриан «заметно впереди», что заключается в том, что они приносят законченные композиции, а затем наблюдают, как мы Crimsoнизируем их – это означает, что мы изменяем их, приводя в соответствие с индивидуальными стилями… процесс, который, помнится мне, Роберт сравнил с приставанием к вашему ребёнку.
Интенсивная группа, подобная Crimso, требует столь же интенсивной работы в поисках новых направлений и записи новых песен. Относительно направления я мог бы сказать, что это включает элементы группы восьмидесятых, большое количество новых элементов и удивительные связи со старой музыкой семидесятых.
Однажды в Аргентине в один свободный день мы с Биллом провели продолжительную поездку на лодке, отплыв далеко от города вниз по реке и оказавшись среди пригородов, расположенных на островах. С нами плыли лодок двадцать, наполненных в основном людьми, едущими домой. Напротив нас сидела пара, и мужчина некоторое время приглядывался ко мне. После часа сидения в лодке он встрепенулся и сказал, что отдыхает здесь вместе с женой, что они из Парижа, и он помнит, что видел меня в интервью, данному мной тамошнему телевидению – он напомнил мне странную вещь, которую я тогда сказал… Это было так – типичная смущающая ситуация – репортёр крутится по парижской студии, спрашивая каждого музыканта, каково было записываться в Париже. Помнится, мы играли у Кэтрин Ларэ, французской певицы. Я был слишком растерян, чтобы ответить что-то конкретное, а потому сказал (на английском, который они понимали не очень хорошо): «А знаете, я почти что играл с the Rolling Stones!» Эта фраза вызвала замешательство после перевода, и они спросили – правда? Я сказал: «Да, я позвонил Мику и спросил, могу ли я присоединиться к группе. Он сказал нет. Но как я был близко к этому!» И об этом мы говорили десятилетием позже, на лодке, вдалеке от Буэнос-Айреса.
Альбом World Diary – ряд инструментальных дуэтов, трио и т.д. с некоторыми из тех очаровательных музыкантов, которых я встретил в своих путешествиях. Я делал эти записи в пути, в собственных домах этих людей, в гостиничных номерах и в маленьких студиях в Париже, Осло и Торонто. На восьми композициях из тринадцати я играю на стике – некоторые композиции – на басу с фанковыми палочками, и на паре вещей – на новом электрическом вертикальном басу. Есть дуэт с Шанкаром, играющем на скрипке, в то время как я играю на стике. Пара дорожек, где Айуб Агада играет на nyatiti, кенийском инструменте, схожим с лирой. Два дуэта с парнем под именем Билл Брафорд. На одном из них он ведёт мелодию на электронных ударных, а я сопровождаю его на стике – это напоминает продолжение некоторых из тех дуэтов, что мы играли в туре Anderson Bruford Wakeman Howe, и запись, что мы делали на альбоме – называлась она, думается мне, Eventide. Другая композиция, которую я сыграл с Биллом, называемая Etude, в большей степени напоминает Crimsoновскую вещь. Есть два альбома с Nexus – ансамблем ударных из пяти человек с сотнями ударных инструментов под рукой. Я сделал дуэт и трио с Левоном Минассианом, который играет на doudouk – армянском тростниковом инструменте (Левона можно заметить на живом видео Питера Габриэля). На одной из этих композиций на барабанах играет Ману Катч. C Брайаном Ямакоши, играющем на koto, мы сыграли и дуэтом, и в трио – с барабанщиком Джерри Мароттой. Бендик – саксофонист из Норвегии – мы имели обыкновение играть вместе в группе под названием Steps – мы сделали две записи в Осло, и вновь я играл на стике. Во всех случаях, я использовал элемент спонтанности (то есть на диске есть реальные ОШИБКИ). Также, когда это было возможно, я стремился отразить настроение дня и места. Имеется много фрагментов в дневнике, сделанных в дни записывания композиций, а также ряд фотографий.
Способна ли единица, подобная в творческом, музыкальном плане Crimso, процветать? Да, я верю, что способна. Поскольку мы сильные музыканты, в достаточной степени мобильны, и не выбрасываем деньги на лимузины. Мы не можем собирать стадионы, но в музыкальном плане это как раз и есть хорошая вещь для групп, подобных нам. Наш первый тур пройдёт по небольшим театральным залам (боюсь, не всегда с хорошей акустикой). Но, по крайней мере, мы будем в контакте с нашей аудиторией, который, я думаю, нам необходим после года отсутствия выступлений.
Джон Леннон? Как и обычно, меня просто пригласили на запись альбома. А я, как обычно, не спросил, почему именно меня. Это было весело и очень приятно, работать с Джоном. В первый день, он подошёл ко мне и сказал: «Мне сказали, что ты хорош, но я не знаю, так что просто не играй слишком суетливо». «Не волнуйся», - ответил я: «Ты нашёл нужного парня». И он был доволен. Он просто совершенно ясно и чётко сознавал, чего хотел, и он не собирался принимать чужие идеи. Веши стали ясными, играть их было удобно, и уже позже мне было куда как приятно, когда я увидел, что он удвоил многие из моих басовых партий, и они стали чуть больше значить для песен.