В данный момент я сижу дома. Я покидал его для работы с Питером Габриэлем в течение полутора лет, но это закончилось прошлым летом на фестивале в Вудстоке. Я вроде готов покинуть его вновь, и меня весьма захватывает новый материал Crimso и новый состав. Мы не играли по-настоящему много в новом составе, так что это новая территория для всех нас. Thrak – мой любимый альбом из тех четырёх, что я сделал с группой. Не знаю почему. Получился хороший материал, и нас захватил акт реформирования группы – так или иначе, один альбом – это всегда захватывающе, второй немного более коммерческий. Роберт по-настоящему горяч. Он пришёл с хорошим материалом…
Dinosaur – моя любимая из всех песен, что мы записывали. В нём несколько различных настроений, они все странные и одновременно здесь прослушивается битловский стиль, но у этой вещи есть ещё и сверхъестественность. Мне это нравится. В одной части я играю довольно привычно, но я играю на вертикальном басу со смычком в центральной части, которая совсем не привычная рок-штучка, так что, как и обычно с Crimso, я исследую и испытываю некоторое удовольствие.
Walking on Air базировалась на басовой линии, которая возникла случайно. У меня есть этот новый вертикальный электрический бас, парень, который его сделал, принёс прототип на наши репетиции. Я начал играть эту линию из песни, и мы запустили плёнку, и другие ребята вошли в комнату и добавляли свои собственные партии. Когда мы прослушивали то множество записей, что сделали на репетициях, эта захватила фантазию Эдриана, и впоследствии он написал к ней лирику. Всё это появилось из-за баса.
Однако, хотя вы и играете песню во время сессий, существуют люди, которые микшируют её – группа, или продюсер, или и те и другие, и они определяют, кто будет на первом плане, а кто на втором. Когда я играл её, я не знал, буду ли я особенно различим или нет. Тон, во всяком случае, там хорош. Песня возвращает к композиции, которую мы записали очень давно, и называлась она Sheltering Sky. Мы иногда играли её вживую, и у неё было то же самое гипнотическое чувство. У неё были долгие гитарные соло в середине, в этой песне они отсутствуют, хотя мы можем добавить их во время выступлений. Всё сильно меняется, когда вы начинаете играть живьём.
Запись мини-альбома Vrooom? У нас были следующие планы. Мы подумали, что было бы хорошо сделать раннюю версию нашего материала. В то время мы не знали, будем ли мы впоследствии придерживаться точно того же материала или напишем много нового для полноценного диска, но мы чувствовали, что запись сделать стоит. Потом возникла идея выпустить её в Японии. Нам показался удобным этот необычный подход – выпускать новый материала, но ещё не готовый, ещё не оконченный. Там много моментов, рассчитанных на диалог двух барабанщиков, двух музыкантов со стиками. Это, главным образом, мы и делали после записи Vrooom, когда играли вживую в Аргентине. Мы выискивали пути для работы в этих областях. Я слышу это, когда слушаю альбом Thrak, где вещи более запутаны, чем на альбоме Vrooom.
Проработка материала на живых выступлениях после массы репетиций была единственным способом добиться нужного звука. Для двух барабанщиков нет никаких правил. Более обычный подход, заключающийся в том, чтобы из раза в раз выдавать схожие партии, был невообразим для Crimso. Мы должны по меньшей мере растрясти новые земли всем, что делаем, так что этим ребятам порою приходилось попотеть в моменты жёсткого взаимодействия. Они вкалывали, и их усилия были вознаграждены. По мне, это замечательно – как басист, я очень чувствителен к тому, что происходит с барабанами. Это большой успех для этого альбома, что двое барабанщиков играют очень Crimsoновским способом, играют в одно и то же время.
На что это похоже, когда есть другой музыкант на стике? Ну, мы пытаемся вести диалог. Не то чтобы очень хорошо, но и не то чтобы плохо – но я бы не сказал, что значительность альбома была определена нашим способом вести диалог. Но, так или иначе, без сознательного на то планирования, я тяготел к низким басовым партиям, а Трей двигался по направлению к высоким партиям на стике. Так что в действительности на альбоме нет сдвоенной игры на стике. Это будет иметь место во время тура, но, фактически, только при исполнении старого материала.
У меня есть множество инструментов, из которых я могу выбирать, считайте, арсенал. Так что когда я слышу игру других ребят, я не задумываюсь над тем, что делать. Я – басист от сердца, и я просто слышу это, и какая-то часть меня думает: «Как насчёт вот этого баса, и что если вот как раз этот будет бить в самую точку».
Я не подводил итоги до тех пор, пока мы окончательно не сделали альбом, но я представлял, что всё больше и больше склоняюсь к вертикальному басу, к пяти струнам и некоторым очень низким нотам на них. Есть несколько исключений, мест, где я играю мелодии на высоких нотах, и один промежуток, где мы работаем как дуэт басов – думаю, это Vrooom или Vrooom Vrooom. Я играл на безладовом, и мы с Треем стремились получить гармонию в этом месте. Это немного похоже на марширующих слонов, когда в группе два басиста, но, впрочем, не слишком.
Сказать по правде, Crimso – это немного авантюра. Мы никогда не знаем, что случится. Никто не может сесть, спланировать и знать, во что в конечном итоге всё это выльется. Crimso – своего рода организм с собственной жизнью. Мы там, и мы отдаём лучшее, что можем, и мы действительно вкладываем в него многое – и я бы сказал, что достижение чего-то во многом зависит от каждого из нас. Это значительное переживание. Но результат всегда – настоящая неожиданность.
Я сделал много студийной работы, я много выступал вживую. Я мог бы сказать, что, ясное дело, я счастливее, когда играю вживую. Конечно, я благодарен за то, что имею возможность делать записи с действительно хорошими певцами и композиторами, но именно игра вживую приносит мне наибольшее удовлетворение. Я счастлив поиграть в любом стиле музыки, но необходимо, чтобы там меня толкали на поиски творческих и новаторских басовых подходов. И музыка, в которой мне предоставлялась такая возможность в наибольшей степени, это музыка Питера Габриэля и Crimso. И я сказал бы, что из этих двух Crimso толкает меня на поиски сильнее – куда сильнее. Потому что здесь нет ограничений. Я могу внести больший вклад в музыку Crimso, нежели в песни Питера Габриэля. В Crimso я имею дело с объёмной и открытой музыкальная композиция, так что если я предлагаю вставить в середину дуэт басистов, такое может получиться. В случае Питера композиция более структурирована и куда ближе к окончательному варианту к тому моменту, когда я получаю возможность приложить руку.
Фанковые пальчики – комбинация моей причудливой идеи и причудливой реакции Питера на неё, когда он подтолкнул меня на то, чтобы пойти дальше – надо сказать, что Crimso подталкивает меня, или даёт мне более богатые возможности в процессе написания вещей, тогда как с группой Питера Габриэля куда забавней ехать в тур. Частично потому, что я не член группы, и я не участвую в принятии решений. Частично из-за натуры Питера Габриэля – во всяком случае, это забавный вариант. Ему нравится сходить с привычной колеи и делать забавные вещи, Crimso – более серьёзная группа. Хотя для нас исполнение музыки – приятное и забавное времяпрепровождение, но на наших шоу мы поддерживаем определённое настроение. В целом это – не тяжёлая работа, но всё удовольствие, получаемое от туров Crimso, лежит в сфере музыки, тогда как туры Питера – опыт, охватывающий все области жизни. Он возьмёт нас в Африку, мы посидим на плоту, покатаемся на мотоциклах, мы отправимся в Большой Каньон, и всё такое прочее. А кроме того, шоу Питера очень хороши в техническом плане… там есть элементы вне сферы музыки, которые делают шоу забавным. Crimso серьёзны и предназначены для действительно серьёзных слушателей. Это совсем другое существо, когда вы выбираетесь в тур… Помоги мне бог, отправься мы в годичный тур с Crimso – тяжко. Фактически, такого не будет. У нас будет короткий тур, и он будет разбит на несколько частей из-за определённых обязательств, которые имеются у ребят. У нас будет два-три месяца, потом пауза, а потом снова несколько выступлений. Если бы я решал, то я мог бы выдержать и более продолжительные, и более серьёзные страдания. Впрочем, не думаю, что кто-то из нас хотел бы вновь отправится в те десятимесячные туры. Это слишком долго. Единственная неприятность, связанная с краткостью подобных всплесков активности, как мы обнаружили, заключается в том, что вы можете посетить только несколько мест. Вы играете в крупных городах, но есть множество мест, куда вы попасть не можете. У нас есть множество горячих поклонников, которые по-настоящему несчастны из-за того, что мы не можем приехать к ним. Я много бываю в Интернете, и в последнее время читаю множество жалоб от людей из разных мест, в которых между строк можно прочесть следующее: «Почему они не едут сюда, они не любят нас? Разве они не знают, как мы любим их?» Конечно же, это совсем не так.
Я вернулся к фотографии. Я крепко связался с фотографией, когда Crimso ездили по турам в восьмидесятых. Я выпустил книгу фотографий в 1984, и, признаться, я утомился, сделав столько картин за столь короткое время. Я сделал большой перерыв, но сейчас вновь принимаюсь за это. Это самое лучшее время, чтобы начать, ведь это те же ребята, делающие те же вещи на сцене – и они не выглядят много старше. В конечном счёте я планирую издать книгу похождений Crimso в восьмидесятых и девяностых. Мы собрались вместе на первую репетицию и я подумал: «О, самое время вновь приняться за чёрно-белый фильм».
Первые репетиции нового Crimso, в которых я принимал участие (на самых первых меня ещё не было), проходили дома у Билла Брафорда, и они были очень дикими. Мы играли новый материал с двумя барабанщиками, и, кажется, Эдриана не было на этих репетициях. Мы пробовали. Было очень сложно сохранить желание работать, видя, как это странно – играть с новыми ребятами. Старые песни специально репетировали много-много позже, после того, как сделали альбом Vrooom. Мы возобновили работу в Вудстоке специально для того, чтобы отрепетировать старый материал, чтобы использовать его на выступлениях, чтобы закрыть промежутки между новыми композициями. Мы чувствовали, что этого не удастся сделать иначе как играя старые вещи.
По моему мнению, лучшее место для Crimso – как раз то, которое он всегда занимал – быть очень последовательной группой, которая всегда делает то, что хочет, без особых ожиданий того, что продаст много записей. Мы не продаём удручающе мало записей, у нас всё о’кей, но мы преуспеваем недостаточно для того, чтобы привлечь внимание записывающей компании. Для кого-то другого это может звучать плохо, но для меня это очень хорошо. Если мы привлечём их внимание как потенциальный лидер по продажам, они тут же начнут говорить нам о том, что мы должны делать, чтобы продать много записей. Но что бы они не посоветовали нам, мы не будем этого делать. И это было бы большой ошибкой – пытаться сделать это. Мы выигрываем, обитая где-то на краю музыкального бизнеса, получая своё и неплохо живя, и при этом мы честны перед самими собой. По крайней мере пока я работаю в группе, я не встречал такой записывающей компании, которая бы была этим недовольна. Им это нравится. Забавные вещи случаются, когда вы продаёте много записей – вещи меняются, и не всегда к лучшему.